Именно так названы роды в одной интересной статье. На самом деле роды - это больше эмоциональный процесс, который просто переполняет тебя до, во время и даже несколько недель после самих родов.
9 мая 2015 моей беременности исполнилась 41 неделя. Уже 4 дня я находилась в отделении патологии беременности ОПЦ г. Иркутска. Определила меня туда врач из ЖК, полагаю ради подстраховки, так как срок верный она поставить так и не смогла, меняя его каждый раз, когда наступал день ПДР по ее подсчетам, а родовая деятельность так и не наступала. Но сейчас не о ней.
6 мая муж привез меня в роддом. К слову сказать, мы оба находились в полной уверенности, что врач посмотрит меня и отправит домой «дохаживать», однако, к моему удивлению никто смотреть на кресле меня не стал. Вместо этого взвесили, измерили, взяли кровь из вены и сказали переодеваться, отдавать мужу вещи и следовать в отделение. Я, находясь в некотором шоке от того, что пришло наконец осознание, что вечно беременной мне не быть (а именно эта мысль стала основной у меня и моих родственников с 20 апреля – мой первый ПДР), сидела на кушетке и стягивала джинсы и кофту. Из-за двери, за которой я сидела, слышны были голоса мед персонала и сильно заикающейся девушки, которая при выписке пришла забрать свои вещи из гардероба. Разговор был примерно такой:
- почему вы пришли одна? Вас должна была медсестра проводить
- не знаю, отправили одну. Меня выписывают, мне доктор справку дала
- а где ваша выписка? Давайте я вещи вашим родственникам вынесу?
- меня никто не встречает
- почему?
И тут я услышала такое, о чем забыть не смогу никогда.
- наверно потому, что мой ребеночек умер, я выписываюсь одна
Больше я уже ничего не слышала, я впала в оцепенение, ком подкатил к горлу. Кое-как переодевшись, я с выпученными глазами вынесла пакет мужу и даже забыла его поцеловать.
Милая пожилая женщина выкатила тележку для вещей и сказала нам с еще одной девочкой грузить свои пакеты на тележку и следовать за ней.
Мы поднялись на лифте на 3 этаж патологии, нас провели по коридору и определили здесь же на кроватях, стоящих вдоль стен. Это было печально, конечно, но так как кроме нас тут лежало еще как минимум человек 6, сильно расстраиваться не приходилось. Напротив моей кушетки располагались кресла для проведения КТГ и за эти 3 суток я слышала стук сердечек всех малышей, живущих в пузиках мам, которые там лежали. И потекли больничные будни.
Пришла врач и устроила осмотр с таким пристрастием, что я долго еще не могла ни сидеть, ни стоять и плакала в трубку мужу, умоляя забрать меня домой (О! какая это несущественная боль я еще не знала).
На следующий день мне дали таблетку мефипристона. И давали ее еще дважды следующие 2 дня. От этих таблеток должно было начаться раскрытие шейки, но должного эффекта не наступало. Побочка, которая была у меня – это рвота, ровно в 8 утра следующего за днем приема таблетки дня. Трижды, 8-го, 9-го и 10-го меня рвало в 8 утра.
Над моей кроватью висела чудесная картинка. Когда хотелось плакать от страха за малыша (интернет и рассказы окружающих пугали переношенностью, зеленым водами, пневмонией у детей, которые наглотались вод), от боли (после осмотров врачей) и просто от тоски по дому и мужу, который последний месяц был каждую минуту рядом, я смотрела на эту картинку и гладила животик, успокаивая себя и малыша.
9 мая я сходила в нормальный душ, девчонки заплели мне красивую косу на чистых волосах и, проболтав до 12 ночи о том, что в этом году нам с салютом облом, мы улеглись спать. 9 мая я написала мужу, что очень хочу шоколадку «Аленка» он пообещал мне привезти ее утром. Но не тут-то было…
Проснулась в 1.30 часа ночи от того, что по ногам течет что-то горячее. Подумала кровь, так как вечером опять был осмотр. Провела пальцами и попыталась в темноте понять, что это. Но так ничего видно не было поплелась в туалет. Ходила я совсем медленно последние недели, живот был огромный и перевешивал меня. Утячьими шагами и шаркая тапками, я шла в туалет мимо всех спящих. В туалете крови не обнаружила, все белье было мокрое и простите из меня капало и капало. Воды! Следующая мысль. Светлые, не зеленые! А в следующий момент уже искры из глаз. Схватка! Еще более похожей на клячу я поплелась будить медсестру. Опять проходя мимо кроватей услышала из темноты: «Ты че шаришься, иди спать, рано тебе еще». А в ответ: «Катя, кажись началось».
Теперь немного про Катю. Оказалось, что мы однофамилицы. У обоих пацаны в животике. У нее плановое КС на 10 мая и она очень боялась, что я начну рожать 10-го и пацанов перепутают. Ну как говорится, чего боялась…
Катя подскочила как ошпаренная (точнее как могла подскочить беременная женщина, как бегемот из болота) и ко мне. Тем временем схватки меня накрывали. Не было никаких предвестников, еле заметных потягиваний, ничего, сразу и до конца они были однаково сильными и страшными. Я напрочь забыла все, о чем говори на курсах, о чем читала на форумах. Какое тут дыхание, когда между схватками успеваешь только воздух вдохнуть и будто выплюнуть его из себя. Девчонки всполошились. Скидали не вещи в пакеты, а Катя, тащила их до лифта за медсестрой, массировала мне спину и чуть не плача причитала: попроси их намазать ему пальчик зеленкой, запоминай его личико хорошо… Сейчас смешно, а тогда было больно и страшно, и одновременно чувство радости, что вот оно и со мной началось. Перед тем как закрылся лифт, я Кате прошептала пересохшими губами: «Я не смогу, не смогу». Смогла.
В 2.00 я поступила в родовую палату № 3 на 1 этаже. В те сутки родилось очень много детей, персонал был измотан. Роды принимали не только дежурные смены, но и все главные врачи всех отделении ОПЦ. Только этим я могу объяснить то, что каждый заходящий в палату и проверяющий раскрытие врач ругал меня громко и неприятно за то, что я кричу при схватках. А как тут не кричать, когда ты лежишь, привязанный ремнями КТГ, с капельницей в руке и тебя корчит от боли.
Остановлюсь на палате. Шикарно. Два окна с жалюзи, просторно, удобное кожаное родовое кресло-кровать, всякие столики, раковина, чистота и светлота. Жаль только, что в те моменты мне было абсолютно все равно на эту роскошь.
Раскрытия не было. Схватки были, а раскрытия не было. За окном светало. В 2.00 было 3 см. в 6.00 было 3,5. Врачи злились еще больше, обезболивающее не действовало. Между схватками я думала, почему я не теряю сознание от болевого шока?? В пик схватки я пыталась представить распускающийся цветок, как советовали на курсах, а вместо этого (вот честно) хотелось грызть железные поручни кровати или биться об них головой.
В соседней родовой рожала какая-то Таня. Сначала она выла в голос, «подпевая» мне. Потом перестала, и я слышала, как она пыхтит громко-громко, и врачи кричали «Таня, Таня, давай». Потом я услышала плач малыша. Первый его крик. И заплакала. Сквозь жалюзи светило солнце прямо в глаза.
Думаю, скоро муж проснется и, не увидев от меня ни одного сообщения, начнет волноваться.
8.00. пришла врач, раскрытие 4 см. Решено ставить окситоцин и еще обезболивающего, так как «че она лежит хрипит тут, совсем на роды сил не останется». Меня вырвало. В ночнушку, которая благо лежала рядом. Врач подумала, что из-за того, что я много пью. А я в обнимку с двухлитровой бутылкой лежала и почти половину выпила уже. Она забрала у меня воду и поставила ее на подоконник, подальше.
В то утро вода для меня была счастьем, когда я пила между схватками, мне казалось, что вода снимает эту боль. Это чувство нехватки воды было со мной еще неделю после родов, все время хотелось пить, и был страх, что воды не хватит.
Еще тем утром я поняла, что не могу физическую боль переносить вообще. Никакую. Ни в каких дозах. Возможно, я слабак, и кто-то будет спорить, что схватки – процесс терпимый, мне все равно. Особенно меня удивил врач – молодой человек с большими голубыми глазами, который смотрел открытие и ругал меня, чего я так ору, это ведь естественная боль и ее можно вынести. ОТКУДА ТЫ ЗНАЕШЬ?! Мужик, тебе даже в страшном сне такая боль не снилась.
Лежу я такая в 8 утра. Рядом ночнушка эта (никто не предложил убрать), ноги в крови от осмотров и в водах, лоб в поту, коса моя растрепалась. Красота!
Но вот пришла новая смена. В палату залетела новая акушерка. И на позитиве «че лежишь?», - говорит. Открыла окна, стало свежо, дала мне мою воду, обтерла мне лоб и пошутила про что-то. Настроение поднялось как-то сразу. Такой энергичной шустрой веселой и должна быть акушерка!
От такой радости началось открытие. В 12.00 акушерка сказала перетерпеть еще 3 схватки и будем рожать. Пришла санитарка, убрала эту ночнуху несчастную мою, трансформировала кровать в кресло. Потом пришла медсестра, стала готовить инструменты. Процесс пошел. Самой последней пришла врач, молодая красивая девушка.
1. Акушерку надо слушать
2. Потуги – это вообще не больно
3. Тужиться надо правильно
Когда я читала чужие рассказы про роды, я не верила, что девчонки радуются, когда разрешают тужиться. Но у самой улыбка было во весь рот и в душе такое чувство неописуемой радости: ура, скоро все кончится, боли больше нет, осталось только поднапрячься, сейчас все зависит только от меня. Первые две потуги и соответственно 6 вдохов-выдохов я сделала неправильно. Дышала в щеки, хотя старалась в живот. Потом акушерка прибавила звук на КТГ и сказала так строго: «Слышишь, его сердце бьется в два раза медленнее нормы. Ему там плохо. Давай тужься, как будто месяц в туалет не могла сходить, иначе ему очень плохо будет». И я послушала ее не то что всеми ушами, но всеми глазами, руками и вообще всем организмом, потому что все всегда мне говорили: акушерку надо слушать!!!
За следующую потугу родилась головка, а потом и весь малыш. Его подняли высоко надо мной, он был весь сине-феолетовый и заплакал так громко, что неонатолог сказала: «О какой голосистый!». Этот плач навсегда в моем сердце, я никогда его не перепутаю, и никогда мое сердце не будет каменным, когда я буду слышать этот плач.
Врач помогла родить послед, осмотрела меня и не найдя ни одного разрыва, промазала хорошо йодом. Малыша обработали, сказали вес и рост и только потом все трое поняли, что никто не посмотрел время рождения. Определили примерно 13-25, приложили малыша к моей груди и оставили нас одних. Впервые в жизни мы взглянули друг другу в глаза. Этого момента мы ждали долгих пять лет. Я тут, на земле, а он на небе с ангелочками. Сына чмокал сосок и озирался по сторонам. Потом чихнул, зевнул и уснул. А я попросила телефон. В нем десятки пропущенных вызовов три сообщения.
1. 9-15 Почему ты ничего не написала?! (муж проснулся и не обнаружил обычных ночных смс)
2. 9-25 Если ты не ответишь, я к тебе сейчас поеду.
3. 9-55 Малыш! (сто лет уже так не называл) мне казали, ты уже в родзале.
«Але! Привет, папа Дима»….
Потом меня на кресле с сумками увезли в палату, малыша несли следом. Палата оказалась одноместным боксом с большим почти во всю стену окном, раковиной, кроватью, шкафом, пеленальным столиком и кювезом.
Было еще много чего: отекшие неделю ноги (выписывалась в мужниных!!! кедах), боль при ходьбе и сидении, вечная жажда, бессоные ночи в роддоме, страшенная мигрень 5 дней, слезы градом, когда сыну делали первую прививку, рабочие, раскатывающие асфальт прям перед крыльцом роддома при нашем выходе, но это всё уже совсем другая история…
П.с. Катин сынок появился на свет в этот же день, почти в это же время, теперь мы дружим, крестили малышей в один день.
П.с. 2. Не бойтесь родов. Это больно, дико больно. Но взамен сладкий носик сопящий под боком. Это страшно, очень страшно. Но взамен смеющиеся глазки, ищущие тебя среди всех. Это трудно, очень трудно, особенно не терять надежду пять лет мотаясь по врачам, больницам, операция и сотни раз пересказывая историю своего бесплодия под диктовку врачу, заполняющему карту. Но взамен счастье быть мамочкой для самого лучшего ребенка на свете!!!
П.с 3 ВСЕ БУДЕТ ХОРОШО!!!